счастье - в фантиках!
Что-то странное и депрессивное. Мир - кроссовер Хеталии с Поттером, персонаж - Латвия, таймлайн - четвёртый курс Райвиса, третий курс Питера, пятый курс Наташи, Ториса и Эдуарда, шестой курс Вани и Ирины.
За полтора десятка лет моей жизни я научился очень многому. Но, пожалуй, самое главное моё умение - молчать. Молчать, скрывать, таить... Я умею это в совершенстве. Конечно, раньше это у меня получалось плохо, я постоянно ненароком рассказывал кому-нибудь о своих чувствах, мечтах, мыслях, и ни разу из этого не вышло ничего хорошего. Разумеется, особенно неприятно было открываться перед Брагинским - этим омерзительным русским, который только и может, что утверждаться за мой счёт. Мне иногда кажется, что он считает себя властителем мира, ха! Да он и его семья - просто стая стервятников! Сколько лет они уже наживаются на несчастьях и бедах других людей! Ирина и её родственники вынуждены держаться рядом с ними только потому, что какие-то её дальние предки лет двести назад задолжали Брагинским не пойми что, а их потомки до сих пор не могут расплатиться; семья Эдуарда работает на них, так как Брагинский-старший разорил его отца, который теперь как собачка прыгает вокруг него лишь бы прокормить своих близких; Торис вообще "попал" абсолютно случайно - кто же думал, что маглорождённого, растущего без отца, и чья мать недавно умерла от тяжёлой болезни, "приютят" Брагинские. Да Арловские - единственные, кто добровольно примкнёт к этим монстрам, хоть я и совсем не понимаю, почему!
Впрочем, я молчу. Я буду молчать, буду хранить всё то, что происходит в моём сердце. Да и как будто бы меня поймут, если я заговорю. Другим никогда не понять меня, никогда! Никогда не понять, чего хочет моё сердце, никогда не понять, чем я живу! И разве смогу я рассказать всё так, как оно есть на самом деле? Истина хранится лишь в моей душе, в моих мыслях, а если я выскажу их, они немедля превратятся в ложь. Мне ведь даже сил не хватит поведать всё, сказать о всех ужасах, которые я пережил! Все издевательства Брагинского, все мои проблемы никогда не будут переданы другим. Это моё бремя, моя тяжкая ноша, от которой мне не откупиться, не вырваться из этих пут.
Но я продолжу молчать. Продолжу молчать и продолжу отгораживаться от всего этого, глубже погружаясь в себя. Я всегда так делал - старался пропускать мимо большую часть окружающего мира, стараясь жить в себе самом. Ведь я знаю, что в моей душе, внутри меня есть целый мир, и если я открою его кому-либо, мой мир исчезнет, развалится, разрушится. Например, я очень хорошо пел. Пел исключительно для себя, когда был наедине со своей душой, един со своим миром, а никого постороннего рядом не было. Но однажды моё пение услышали другие. Им очень понравилось, и меня буквально силой записали в школьный хор. И как только я начал петь для других, я уже не смог петь для себя. Часть моего мира умерла, мои песни остались где-то в прошлом. Наружный шум оглушил их, разорвал эту часть меня. Я больше не могу внимать своим песням, теперь я могу внимать лишь своим мыслям. И я смолчу о них, чтобы сберечь их, свой мир и себя.
Я даже рад, что мне не с кем поделиться своими переживаниями, рад, что у меня совсем нет друзей. Конечно, я общаюсь много с кем: Ирина, Эдуард и Торис - мои товарищи по несчастью - всегда меня подбадривают, они знают, что мне достаётся больше всех. С Ёнсу, моим взбалмошным соседом, мы хорошо ладим, но у него ведь постоянно что-то своё, что-то странное на уме, он живёт свободно, дышит полной грудью - разве есть такому дело до моих проблем? С другими ребятами-хаффлпаффцами я тоже в неплохих отношениях, разве что Ловино Варгас частенько на меня за что-то ругается, но так это он со всеми так, даже со своими братьями, но ведь все эти хаффлпаффцы - просто знакомые, не больше. Есть ещё Брагинский и Наташа, но с ними вести дружескую беседу - так это проще сразу себе аваду в лоб пустить. Есть ещё, конечно, Питер Кёркленд, странный гриффиндорец-третьекурсник. Он окружён хорошими друзьями и товарищами, ему легко даётся учёба, он бессменный комментатор квиддичных матчей... И вдруг он начал общаться со мной, таки ничтожным в глазах других. Совсем не понимаю, зачем ему это, но, в любом случае, он явно не тот, кому я смог бы довериться.
Я один в этой бесконечной борьбе.
Я стою на Астрономической башне. Она такая высокая... Кажется, что до земли отсюда метров сто, не меньше, хотя не уверен, никогда не отличался хорошим глазомером. Но ведь земля так далеко... Интересно, как долго... Нет, нельзя об этом думать!.. Но... Всего пара движений - и я свободен! Конец унижений, конец страданий, конец всего!
...Как же соблазнительно...
За полтора десятка лет моей жизни я научился очень многому. Но, пожалуй, самое главное моё умение - молчать. Молчать, скрывать, таить... Я умею это в совершенстве. Конечно, раньше это у меня получалось плохо, я постоянно ненароком рассказывал кому-нибудь о своих чувствах, мечтах, мыслях, и ни разу из этого не вышло ничего хорошего. Разумеется, особенно неприятно было открываться перед Брагинским - этим омерзительным русским, который только и может, что утверждаться за мой счёт. Мне иногда кажется, что он считает себя властителем мира, ха! Да он и его семья - просто стая стервятников! Сколько лет они уже наживаются на несчастьях и бедах других людей! Ирина и её родственники вынуждены держаться рядом с ними только потому, что какие-то её дальние предки лет двести назад задолжали Брагинским не пойми что, а их потомки до сих пор не могут расплатиться; семья Эдуарда работает на них, так как Брагинский-старший разорил его отца, который теперь как собачка прыгает вокруг него лишь бы прокормить своих близких; Торис вообще "попал" абсолютно случайно - кто же думал, что маглорождённого, растущего без отца, и чья мать недавно умерла от тяжёлой болезни, "приютят" Брагинские. Да Арловские - единственные, кто добровольно примкнёт к этим монстрам, хоть я и совсем не понимаю, почему!
Впрочем, я молчу. Я буду молчать, буду хранить всё то, что происходит в моём сердце. Да и как будто бы меня поймут, если я заговорю. Другим никогда не понять меня, никогда! Никогда не понять, чего хочет моё сердце, никогда не понять, чем я живу! И разве смогу я рассказать всё так, как оно есть на самом деле? Истина хранится лишь в моей душе, в моих мыслях, а если я выскажу их, они немедля превратятся в ложь. Мне ведь даже сил не хватит поведать всё, сказать о всех ужасах, которые я пережил! Все издевательства Брагинского, все мои проблемы никогда не будут переданы другим. Это моё бремя, моя тяжкая ноша, от которой мне не откупиться, не вырваться из этих пут.
Но я продолжу молчать. Продолжу молчать и продолжу отгораживаться от всего этого, глубже погружаясь в себя. Я всегда так делал - старался пропускать мимо большую часть окружающего мира, стараясь жить в себе самом. Ведь я знаю, что в моей душе, внутри меня есть целый мир, и если я открою его кому-либо, мой мир исчезнет, развалится, разрушится. Например, я очень хорошо пел. Пел исключительно для себя, когда был наедине со своей душой, един со своим миром, а никого постороннего рядом не было. Но однажды моё пение услышали другие. Им очень понравилось, и меня буквально силой записали в школьный хор. И как только я начал петь для других, я уже не смог петь для себя. Часть моего мира умерла, мои песни остались где-то в прошлом. Наружный шум оглушил их, разорвал эту часть меня. Я больше не могу внимать своим песням, теперь я могу внимать лишь своим мыслям. И я смолчу о них, чтобы сберечь их, свой мир и себя.
Я даже рад, что мне не с кем поделиться своими переживаниями, рад, что у меня совсем нет друзей. Конечно, я общаюсь много с кем: Ирина, Эдуард и Торис - мои товарищи по несчастью - всегда меня подбадривают, они знают, что мне достаётся больше всех. С Ёнсу, моим взбалмошным соседом, мы хорошо ладим, но у него ведь постоянно что-то своё, что-то странное на уме, он живёт свободно, дышит полной грудью - разве есть такому дело до моих проблем? С другими ребятами-хаффлпаффцами я тоже в неплохих отношениях, разве что Ловино Варгас частенько на меня за что-то ругается, но так это он со всеми так, даже со своими братьями, но ведь все эти хаффлпаффцы - просто знакомые, не больше. Есть ещё Брагинский и Наташа, но с ними вести дружескую беседу - так это проще сразу себе аваду в лоб пустить. Есть ещё, конечно, Питер Кёркленд, странный гриффиндорец-третьекурсник. Он окружён хорошими друзьями и товарищами, ему легко даётся учёба, он бессменный комментатор квиддичных матчей... И вдруг он начал общаться со мной, таки ничтожным в глазах других. Совсем не понимаю, зачем ему это, но, в любом случае, он явно не тот, кому я смог бы довериться.
Я один в этой бесконечной борьбе.
Я стою на Астрономической башне. Она такая высокая... Кажется, что до земли отсюда метров сто, не меньше, хотя не уверен, никогда не отличался хорошим глазомером. Но ведь земля так далеко... Интересно, как долго... Нет, нельзя об этом думать!.. Но... Всего пара движений - и я свободен! Конец унижений, конец страданий, конец всего!
...Как же соблазнительно...